Род в ужасе повернулся к нему.

— Ты хочешь сказать, что они стараются не думать?

— Вот именно, — подтвердила Корделия, — они же сами нам говорили, что устали от трудной и печальной работы поисков смысла в жизни.

Род вспомнил собственное отрочество и остановился. Поглядел на танцоров и прошептал:

— Конечно. Они хотят быть как зомби.

— Род.

Род встряхнулся.

— Да, Фесс?

— Ты должен установить механизм одурманивания и, если возможно, найти того, кто создал эту ситуацию.

— Хорошая мысль, — Род поморщился. — Что посоветуешь насчет методологии?

— Собери данные.

— А как нам это сделать? — спросил Магнус. — Наблюдение ничего нам здесь не даст.

— Может быть, — пробормотал Род, — но я хотел бы попробовать более непосредственный подход, — и прежде чем кто-нибудь смог его остановить, он нырнул в круг танцующих. Гвен вскрикнула, потом зажала рот, побледнев от гнева.

— Все будет в порядке, — негромко утешила мать Корделия.

— А если и нет, мы его вытащим. Дети! Приготовьтесь!

Тем временем Род, проплыв в центр круга, остановился рядом с танцующим скелетом. Теперь они видел, что скелет на голову и плечи выше молодежи — он танцевал на широком пне.

Род помахал ему.

— Эй, там, наверху!

Скелет повернулся, раскачиваясь в такт музыке и не видя его.

Род набрался храбрости и прикоснулся к лопатке.

— Эй! Найдется минутка?

— Хоть вечность, — теперь скелет повернулся к нему, пустые глазницы отыскивали говорящего. — Чего ты от меня хочешь?

Род сглотнул.

— Немного информации. Не расскажешь ли, какова причина пирушки?

— Что такое «пирушка»?

Нет, здесь культура еще не доросла до демократии.

— Ну, праздника. Существует какая-нибудь особая причина, почему ты выбрался из могилы? Или просто захотелось размяться?

Скелет издал долгий скрипучий звук. Род понадеялся, что это смех.

— Я знаю только, что выплыл из тьмы, чувствуя устойчивый ритм вокруг, похожий на сердцебиение. Я начал пробираться сквозь землю, и чем выше поднимался, тем лучше слышал — пока не вырвался на воздух и не поднялся снова на поверхность.

Род внимательно смотрел на него.

— Ты хочешь сказать, что музыка была такая громкая, что пробудила мертвых?

— Да. Я был первым. К полудню я собрал множество камней, которые производят эти удивительные звуки, и принес их сюда, сделал круг, чтобы я мог танцевать. А потом пришли другие и присоединились ко мне.

Род снова сглотнул.

— Ну… кажется, это не причиняет тебе вреда.

— Ха, конечно, нет! — воскликнул скелет и подпрыгнул от радости, притопывая ногой так, чтобы снова оказаться лицом к Роду. Кости его гремели, как кастаньеты. — Нет, музыка оживила меня, наполнила мои кости потребностью танцевать! О, как мы счастливы, получив второй шанс на жизнь! Как благодарны тому, кто нас разбудил!

Вот именно то, чего до сих пор не хватало Греймари, — толпы благодарных мертвецов.

— Но, знаешь ли, ты подаешь дурной пример.

— Как? Танцем? — скелет недоверчиво пялился безглазыми провалами. — Как это может быть плохо?

— Твои потомки подражают тебе. Они привыкли уважать старших.

— Но восстали-то не они, а мы, — однако скелет осмотрел молодежь. — Почему наш пример пагубен для них?

— Потому что они хотят теперь быть подобными вам, лишенным разума зомби. Ты ведь не хочешь, чтобы они стали такими?

— А почему бы и нет? — скелет улыбнулся безгубым ртом.

Род все еще старался сформулировать ответ, когда скелет посмотрел мимо танцующих и заметил замершее на краю площадки семейство.

— О, понимаю. У тебя есть собственные дети, и ты боишься потерять их!

— Да, и в этом дело.

— Дай-ка посмотреть! — скелет соскочил с пня и протолкался через танцующих к кругу из камней.

Дети увидели, что он приближается, и отступили, но скелет остановился в десяти шагах от них.

— Они не из моей деревни. Род просветлел.

— Значит ли это, что на них не действует твоя музыка?

— Значит, но у них есть и собственные предки.

Род расслабился, вспомнив, что большинство местных предков его детей не только живы, но и еще очень долго останутся живыми. А более хрупкие прародители покоятся в тридцати световых годах отсюда.

— Знаешь, я все думаю…

Бедняга. Послушай немного музыку и излечишься от этой напасти.

— Да, несомненно. Но… гм… я хотел сказать — ты как будто начинаешь уставать.

Скелет с минуту помолчал, потом грустно подтвердил:

— Это так. Я чувствую первые признаки усталости. Я не так молод, как когда-то, сто лет назад.

— Я так и думал. Вскоре тебе захочется отдохнуть.

— Не сомневаюсь, — вздох прозвучал порывом легкого ветерка. — Но я так долго отдыхал, что не хочу снова ложиться.

— Не слишком напрягайся, — Род со страхом посмотрел на танцующих. — Даже тебе понадобится передышка в этом празднике.

— А если не тебе, то молодежи, — Гвен озабоченно посмотрела на танцующих. — Неужели ты никогда не освободишь их от своих чар?

— Только если они захотят, а я думаю, что не захотят. Не тревожь свое сердце, добрая леди: им это нравится. По правде говоря… — его пустой глаз задумчиво устремился к Магнусу и Корделии.

— Даже не думай! — рявкнул Род.

— Не бойся. Я вижу, что эти двое слишком радуются мысли, они не захотят стать такими бездельниками.

Грегори потянул Рода за рукав.

— Папа, ты забыл? Тот ложный принц говорил, что только мертвые знают.

Род удивленно глянул на зомби.

— Верно, он так сказал. А вот и мертвый!

— О чем ты говоришь? — спросил зомби.

— О музыкальных камнях, — Род спросил: — Ты можешь сказать нам, откуда они взялись?

— Нет. Могу только сказать, что я им рад. Но, может, Дестина знает, — он повернулся к толпе и позвал: — Дестина, иди сюда!

Корделия нахмурилась.

— Кто такая Дестина?

Сквозь толпу танцующих пробирался другой зомби. Судя по обрывкам юбки и корсета на костях можно было догадаться, что когда-то это была женщина.

— Дестина, — велел ей предводитель ходячих мертвецов, — ответь: откуда пришли музыкальные камни.